Без права на развод

– Нужно ехать и Израиль, – говорит мать, когда мы возвращаемся из клиники домой.

– Его нельзя транспортировать, – стараюсь отвечать спокойно, хотя хочется выкрикнуть ей правду о том, что это все…

– Не сейчас, а когда Роберту станет лучше. Я пока договорюсь.

– Хорошо, – киваю и нервно сигналю, чтобы нам открыли. Ворота разъезжаются, и мы въезжаем во двор родительского дома. Я редко здесь бываю, в основном живу в пентхаусе. Дом огромный, родители любят роскошь и пространство.

Помогаю матери выйти из машины и провожаю ее до двери.

– Не уходи, побудь со мной. Мне страшно и холодно одной в этом огромном доме. – Киваю, соглашаясь.

Долго выслушаю бред про лечение в Израиле, клинику, условия и про погоду, которая тоже вылечит отца. Речь матери вонзает в мое сердце все больше ржавых иголок. Очень тяжело видеть, как человек цепляется за воздух. За надежду, которой нет. Чувствую себя отвратительно оттого, что скрываю от матери правду. Но и сказать, что надежды больше нет, тоже не могу! Отпаиваю мать успокоительным, а в себя заливаю виски, чтобы заглушить боль и орущую совесть.