Жёлтая магнолия

Чьих-то…

Взгляд скользнул по плечу маэстро Л'Омбре вниз, к запястью, туда, где тёмный манжет рубашки был схвачен чёрной ониксовой запонкой, которую он сейчас покручивал пальцами другой руки. Его руки были чуть согнуты в локтях и…

Руки…

Это ведь его пальцы. Длинные и красивые, которые так ловко держали карандаш. Его руки. Сейчас она смотрела на них, не сводя глаз, и всё ещё видела, как они мелькают, рождая прекрасный образ, и понимала: это он рисовал ту девушку. Это он – тот самый художник на башне, что умирал от тоски.

– Позвольте поинтересоваться, куда вы так смотрите, монна Росси? – этот вопрос окончательно привёл её в чувство, заставив вздрогнуть и внезапно покраснеть. – Я бы сказал, что это неприлично даже для девицы из гетто.

Нет, маэстро Л'Омбре нисколько не смутился оттого, что она уставилась ему пониже пояса. Но своим вопросом он, видимо, хотел смутить её. И не только её, потому что монна Джованна тоже покраснела, как варёный краб, и возмущённо отвернулась.

О-ля-ля! Вот же незадача! Объясняй ему теперь, что она разглядывала его пальцы, а не то, что он подумал! Ну как же неловко вышло! И монна Джованна вся пышет негодованием и вот-вот закудахчет, как курица!