Добровольно проданная

Через какое-то время, преодолевая страх, все же опять подхожу к окну. Адамади уже нет, а бедного обессиленного парня тащат по каменной дорожке за дом. Его явно не собираются отпускать. Закрываю глаза и глубоко дышу. Боже, куда я попала?! Как я проживу с этим зверем еще год?! Когда подписывала договор, мне было неважно, на какой срок, главное, чтобы с мамой было все хорошо. А сейчас этот срок кажется мне вечностью.

Выжидаю еще час и звоню мамочке.

– Сонечка, – произносит мама вместо «алло», и мои глаза наполняются слезами. Я здесь всего два дня, а мне уже надоело сухое «София». – Как ты там?

– Все хорошо, мамочка, – стараюсь говорить уверенно, чтобы мама ничего не заподозрила. – У меня все отлично, – голос срывается, слезы брызжут, но я маскирую свой срыв под кашель.

– Ты заболела? – взволновано спрашивает она.

– Нет, что ты! Я кофе подавилась, – лгу, утирая слезы.

– Опять завтракаешь на бегу! – ругает она меня, и я улыбаюсь. Как мне всего этого не хватает. Но, кажется, как раньше уже не будет.