Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата

– Новый вырастет! Это – молочный. Выбрось его! Дорогой, пойдем отсюда, – недовольным голосом сообщила мать, глядя, как малец срыгивает кровушку, – Пусть продают свои халупы богачам!

– Ничего себе! Ты видела цены! Они совсем с ума посходили! – возмущался отец семейства, выпихивая малышню по очереди, параллельно разнимая их. Забыли бабушку, но она поохала, поцыкала и доковыляла до двери.

Табор ушел в небо. Да им не дом, а кибитка нужна. Куда поставил, там и дом. Хоть жалобу не написали, и на том спасибо. Вечерело. Начальник мой так и не появился, зато остальные, почуяв свободу, решили слинять по-тихому. Я осталась в офисе одна, сторожить. Ключ мне, разумеется, никто не оставил. Было у меня горячее желание покинуть офис, просто прикрыв дверь, но есть все шансы, что за такое своеволие завтрашнее утро начнется с завтрака с моим непосредственным участием в качестве главного блюда.

На часах было полседьмого. Я сидела за бладбуком и читала последние новости. Фюрст Орсино пообещал увеличить пенсии по потере клыков. Мне это не грозит. Накрыли еще одних кровавых подпольщиков. В изъятой партии крови обнаружен боярышник. Фюрст Чезаре предложил легализовать продажу осиновых колов, в качестве средства самозащиты. Время шло, Ренеля не было. А я уже проголодалась. Я осторожно подошла к двери кабинета директора и с удивление обнаружила, что она открыта. Никого? Никого! Я бросилась к сейфу, но сейф был закрыт намертво. Мешок с лапшой исчез, а вот мешок с кошачьим кормом стоял на месте. Борьба гордости с голодом закончилась в пользу последнего. Я зачерпнула коричневые шарики и понюхала. Пахли они, конечно, специфически. Может быть, кошкам нравится, но я как-то не уверена в том, что это можно есть. Я попробовала один на вкус, разжевала его и проглотила. Пойдет. Стерпится, слюбится, переварится. Я заплакала, сжимая в руке горсть кошачьего корма. Да что я в самом деле! Как мне потом смотреть себе в глаза? Нет, у меня еще есть остатки гордости. Я высыпала корм обратно, отряхнила руки и вернулась на свое рабочее место. Мои руки пахли кормом, а желудок скорбно урчал.