Его моя девочка

– Готово. – Заметил на столе рамку, лежащую тыльной стороной вверх. – Это вешать?

– Угу.

Крайнов пристроил картину на стене, выровнял. Лизу на портрете узнал сразу, но озадаченно свёл брови, разглядывая Асю.

– А это кто?

– Подруга.

– Что-то не очень похоже.

– Это не Маша, – пояснила она. – Другая. Мы с ней раньше в одном доме жили и в одном классе учились. А сейчас она в Москве в Полиграфическом. Это она и рисовала. А с Машей мы в универе познакомились.

– Ясно, – кивнул Крайнов.

Он стоял, привалившись к её столу, а Лиза – напротив, возле окна. И если ещё минуту назад, всё воспринималось достаточно просто – он сверлил, она заинтересованно наблюдала – то теперь становилось непонятно: что дальше? Вроде бы всё, картина висит, можно сказать «спасибо» и распрощаться, но Крайнов не двигался с места, а она…

Кажется, она вдруг начала волноваться – ни с того, ни с сего. Ей немного странно и некомфортно, что он тут, с ней, и не такой как всегда, без этих показательных отстранённости, резкости, снисходительности. Упирается ладонями в столешницу позади себя и мышцы на руках опять немного напряжены, голова чуть откинута назад, и взгляд не мрачный, не тяжёлый, не пронзительный. Но от этого почему-то труднее смотреть прямо в глаза.