Вересковый мед

Голоса удалились – дядя и тётя отошли куда-то вглубь комнаты, а Эрика поджала ноги и обхватила колени руками.

О чём они толкуют? Война закончится? Неужели дядя говорил про мирный договор? Это было бы хорошо…

Голоса вернулись.

– …Ну не знаю, с чего вообще ты взял, что она здесь? – фыркнула тётя.

– Не лги мне, Бригитта! Наши с тобой головы держатся на плечах только потому, что я обещал найти её здесь. Я знаю, что ты её прячешь.

– Моя-то голова здесь при чём? Я знать не знаю, где дочь твоего брата. У меня своих ртов полно, с чего мне тут прятать ещё и Эрику? Да и как, по-твоему, она бы сюда добралась?

Эрика напряглась, встала на одно колено, чуть сползла к краю, упёрлась на полуобвалившуюся горгулью и наклонилась, прислушиваясь. Дядя и тётя говорили в покоях Бригитты, а четверо тавиррцев стояли внизу под окнами. Один пинал балюстраду, другой – тот, кого она хотела снять стрелой – жевал травину, и все они переговаривались, лениво рассматривая двор.

– Её видели. Узнали и донесли. Хорошо, что я слышал этот донос и… – сказал дядя, но Бригитта его перебила.