Молох. Укус кобры

– Простить, говоришь? Забыть? – поднялся, резко шагнул к ней. – Ты, сука, лишила меня всего, – шепчет, склоняется к её лицу, ловит испуганный выдох. – Ты не только против меня свидетельствовала. Ты лишила меня себя. Лишила меня семьи, которую я хотел создать с тобой. Помнишь, я говорил, с другим не будешь? Помнишь, тварь? – Закрывает свои блядские глаза, но он хватает её за щеки, сминает своими пальцами. – Ты не будешь. Ни с кем. Больше никогда. У тебя больше не будет другого мужика, – не хватает воздуха, будто ему глотку вскрыли, и больше нет возможности дышать. – У тебя больше ничего не будет. Я лишу тебя всего, как ты лишила меня.

Её губы дрожат, глаза влажные от слёз. Играла она всегда красиво. До одурения. Актриса в ней погибла.

– Отпусти мою дочь. Я отправлю её к родственникам мужа. Со мной делай, что хочешь.

– Мам, нееет, мааам… – заныла девчонка, сильнее вцепившись в её талию. А Молоху захотелось оторвать малявку от её тела, как пиявку. Да только это ничего уже не изменит. Она в этом теле выросла. От другого. – Пусть он уйдёт, пожалуйста!