Неистовый

– Ну, я старею. Двадцать восемь для больных муковисцидозом, как шестьдесят пять для обычного человека. – Я пожала плечами. – Давай поговорим об этом за ужином.

А уже там я разобью ваши сердца, рассказав, что Даррена теперь нет даже на горизонте.

Фыркнув, она подтолкнула меня к коридору.

– Мама ждет тебя. Она на кухне, готовит запеканку.

Мое любимое блюдо. От осознания, что мама помнит об этом, меня окутало тепло.

Родители совершенно по-разному относились ко мне и к Милли. Они уважали, восхищались и советовались с сестрой, а со мной нянчились, душили заботой и обращались как с треснутым яйцом, которое грозило разломиться в любую секунду. Правда, папа относился ко мне в триллион раз лучше мамы. Он восхищался моей язвительностью и радовался, что мне удалось обрести независимость в Нью-Йорке. Маму же больше волновало мое здоровье, поэтому она плохо знала меня как личность. Со мной она вела себя как мама-медведица, которая защищает своего ребенка, но даже не пытается узнать его.

Для нее я символизировала образ больного ребенка, хулиганки и хитрой бестии. Глупой девчонки, которая рисковала своей жизнью ради работы в дурацком кафе в Нью-Йорке, вместо того чтобы жить под ее крылом. Девушки, которая так и не нашла хорошего парня.