Сочиняйте сами

Ошин прикурил еще одну сигарету и в очередной раз промахнулся спичкой мимо пепельницы.

– Все оказалось впустую. Как вы, возможно, знаете, у драматурга должен быть агент. У меня таковой имелся, звали его Джек Сэндлер. Я никак не мог найти с ним общий язык и через месяц после премьеры «Бочонка любви» уволил его и нанял другого. И вот как-то на выходных в июле Сэндлер позвонил мне в загородный дом и сообщил, что кое-что обнаружил у себя в кабинете и приедет из Данбери показать мне. Он так и сделал. Это оказался напечатанный на шести страницах набросок пьесы в трех актах Кеннета Реннерта под заголовком «Бушель любви». По словам Сэндлера, его обнаружила секретарша, когда разбирала старую папку.

Он затушил сигарету.

– Как я сказал, это мерзко. Сэндлер обещал, что сожжет рукопись у меня на глазах, если я скажу хоть слово, но я не поверил ублюдку. Еще он обещал, что вместе с секретаршей подпишет показания под присягой, что прежде набросок они не видели и, должно быть, его кто-то подсунул в ту папку. Но, черт побери, этим кем-то я же и окажусь! Я поручил это дело адвокату, и он поговорил с Сэндлером, которого неплохо знал, и его секретаршей. В итоге он решил, что вряд ли кто-нибудь из них причастен к подставе, и я с ним согласился. И еще он решил, что нам не стоит рассчитывать на молчание Сэндлера. Наверняка он расскажет Реннерту о найденной рукописи, и с этим я тоже согласился. Именно так этот ублюдок и поступил, потому что в сентябре Реннерт возбудил иск о возмещении убытков, а он не сделал бы этого, если бы не знал, что может рассчитывать на свидетельские показания в пользу своего наброска. Миллион долларов. Мой адвокат подал встречный иск, а я выплатил детективному агентству шесть тысяч долларов за три месяца, пытаясь раздобыть обоснование для него, но безуспешно. Мой адвокат считает, что нам придется заплатить.