Любава

На подворье тож извернулся. Баню выстроил на загляденье, погреб выкопал глубокий, ход в него удобный изладил, широкий, ступени каменные, полочки вырыл высокие, глубокие, камнем все укрепил, выровнял, сток для талой воды камнем выложил, смолой залил, окошки специальные для воздуха пробил, чтобы всегда там воздух свежий был, чтоб сырости не было.

Тимофей сильно доволен остался. Щедро наградил Прохора, к барину отвел, обсказал тому, что мастер знатный. Протасов порадовался тому, дом Прошке выделил, жалованье положил, работы задал да учеников дал, как своими глазами увидел, что тот умеет. Стал Прошка жить, да радоваться. Только одна беда была – никуда ехать с Ивантеевки не желал, какие только деньги барин ему за строительство ни обещал. В ногах у барина валялся, слезы горючие лил, на все был согласен – но здесь, на месте. Ехать куда-нито никак был не согласен.

Проснувшись, Илия взглянул на дело рук своих. Мдаа… Пол в ужасных разводах, стены грязные, в углах паутина, сквозь мутные окна в ужасных разводах едва проникает солнечный свет… Про потолок и говорить страшно. Уборка в темноте – дело грустное и бесполезное. Мыть здесь еще и мыть. И это он еще с мебелью и посудой не разбирался…