Танцуй для меня, учительница!

Настроение френа по-прежнему скакало синусоидой. Но к концу нашей маленькой прогулки я почти привыкла, адаптировалась. Мельнис то приобнимал, чуть прижимал, каменел, то поспешно отстранялся, словно обжегся, хотя именно тело командора буквально пылало. Беззаботную, немного восторженную улыбку на лице Мельниса сменяло озадаченное, а скорее даже озабоченное выражение. Брови сходились и на гладкой переносице появлялись две длинные морщинки.

Менялся и голос френа. Речь его то звучала певуче, мелодично и очень приятно, то в ней отчетливо слышались металлические нотки, то легкая хрипотца возбуждения… Но вот глаза Мельниса… Синие-синие, как глубокие озера, всегда сияли так, что мне совершенно не хотелось бежать подальше. Хотя, наверное, даже маньяки и насильники – и те вели себя чуть более предсказуемо. Впрочем, преступник никогда не дослужился бы до командора станции. Здешних военных проверяли вдоль и поперек, каждый эпизод биографии, знакомства, высказывания, воззрения. Кандидаты подбирались по лояльности к режиму, уму, смекалке, воинской отваге и, конечно же, по безупречной репутации в сочетании с таким же безупречным психологическим портретом. Зеолы – странные существа, с небольшими перепончатыми крылышками, растущими из лопаток, похожие на ангелов и демонов одновременно сканировали мозг и эмоции возможных командоров в течение долгих месяцев. Эти гуманоиды читали в душах и в головах как в открытой книге, но быстро выдыхались и переставали ощущать чужие мысли и чувства. Их набирали сотнями, и бедолаги пахали почти круглосуточно. Правда, и получали за это столько, сколько обычным гражданам Союза и за год не заработать. Тщательно исследовали реакции претендентов на высокую воинскую или чиновничью должность: на стресс, неожиданности, проблемы и даже на радостные события. Включая: женитьбу, повышение, внезапное богатство.