В краю молочных рек

Точкой невозврата в их отношениях, наверное, стал спор из-за детей. Лиза не хотела их заводить, а Макс хотел. К тому времени он все-таки вернулся в профессию, но на новом месте не было ни интересных задач, ни перспектив, так что для него это оказалось поражением, а не шагом вперед. И привычки, приобретенные за время затяжного отпуска, остались с ним – никуда не ушли раздражительность, недовольство. Лиза думала, что именно из-за неудачи на работе он решил реализоваться в семье, найти опору в детях. Но к этому она была не готова, по крайней мере сейчас. Ей хотелось заниматься своим делом, хотелось заниматься Максом, то есть их парой, и пока не включать в эти отношения никого третьего. Она часто шла ему навстречу, но здесь пойти не могла – заводить ребенка против воли бессмысленно. На примере друзей она убедилась, что в этом случае ты возненавидишь или ребенка, или мужа, или себя, или всех вместе.

Они постоянно об этом спорили. В какой-то момент Лизе начало казаться, что кроме детей они вообще перестали обсуждать что-то еще. Даже бытовые вопросы сводились к излюбленной теме Макса. Из-за этого по вечерам она теперь задерживалась на работе, чтобы дома не оставалось времени на препирательства. Но он все равно продолжал настаивать, сводил этим с ума их обоих. Он заводился с пол-оборота, его нервозность дошла до предела. И все же она по-прежнему его любила. Споры с Максом, страх перед Максом, оправдание Макса, любовь к Максу – все это занимало в ее повседневности столько места, что, если отрезать отношения разом, жизнь тут же потеряет смысл, а вернее, наполнение.