Один день ясного неба

– Что это за шум? – как-то спросила в прошлом году Анис, когда на всем протяжении сеанса ее отвлекало странное жужжание.

– Да это моя опухоль, – ответила Ингрид.

– Что? – Анис встала.

Но Ингрид насильно уложила ее обратно.

– Ты помнишь, что мне в этом году исполняется двадцать девять?

Она лежала, оцепенев.

– Но почему я только сейчас услышала?

– Этот шум начался какое-то время назад.

– Но, Ингрид, почему я его раньше не слышала?

Подруга потрепала ее по спине.

– Тебе и не надо слышать, дитя!

Иногда она называла ее «дитя». Как-никак она была ее наставницей-учителем.

Она просто отказывалась верить в родимое пятно Ингрид, покуда та не умерла.

Ей нужно было подготовиться к тому, что могло произойти далее. О боги, это же могло оказаться правдой. Ведь старуха наблюдала, как ее живот набухал, когда там возникали младенцы, она угощала ее жареной саподиллой и дважды чесала ей пятки, потому что сама Анис не могла до них дотянуться. Так с чего бы старухе говорить то, в чем она не уверена?

«То, как он обращается с тобой на людях. “Иди ко мне, жена. Дай-ка я принесу тебе шаль!” “Эй, мужик, ты видел мою жену? Красивая, правда?” Прямо как признание вины. Если ты такая красивая, почему же он не дотрагивается до тебя с тех самых пор…».