Один день ясного неба

Он не сомневался, что все рассказанное было правдой, ибо с рождения умел отличать правду от лжи.

И яркой краской написал то, о чем она ему поведала, на ярких оранжевых лентах, которые развесил на зданиях городского суда и муниципалитета, и на улицах, и на стенах домов, и на стволах деревьев, и везде – пока не утомился.

ПОНИ НАСИЛУЕТ ДЕТЕЙ

Сонтейн добралась до него, тяжело дыша и качая головой. Она умостилась на крепком суку напротив, прилегла, словно подражая ему, и затараторила. Это он научил ее так делать: взобравшись на дерево, сначала выбираешь место поудобнее, а потом уж занимаешься чем-то другим.

– Заза, а ты слыхал о…

– Сонтейн, чуть помедленнее.

– О…

Она слегка качнулась на суку и, сосредоточиваясь, прикрыла один глаз. Ямочки на щеках, лоснящаяся кожа, пружинки волос, девятнадцать лет – и никакого дара. Это шокировало людей. Но, по его мнению, именно отсутствие врожденного дара делало ее особенной.

Поймав равновесие, Сонтейн глубоко вздохнула. Рядом с ее лодыжкой висело небольшое облачко.