Фазиль. Опыт художественной биографии
Сделать это было сравнительно легко.
С севера Абхазию отгораживал Главный хребет. Единственный Клухорский перевал в то время был непроходим – вьючная тропа в нескольких местах обрушилась. Днем и ночью без устали сползали и дымили по обрывам лавины.
С севера, со стороны Сочи, и с юга, со стороны Аджарии, шоссе и мосты были взорваны во время гражданской войны и загромождены множеством осыпей и обвалов.
Оставался единственный путь – море. Но на море не было пароходов, если не считать “Пестеля”.
Всего легче было объявить карантин против сыпняка и никого не пускать с парохода на берег. Так местные власти и поступили.
А между тем по всему Черноморью и соседним землям ширился слух о существовании на кавказском берегу маленького рая с фантастическим изобилием продуктов и волшебным климатом. Все рвались в этот рай, но он был наглухо закрыт.
Этот рай назывался Абхазией».5
Конечно, по свидетельству того же Паустовского, сведения о райском блаженстве оказались сильно преувеличены. Однако и то, что он увидел в Сухуме, и его поездки вглубь страны убедили будущего автора «Золотой розы», что Абхазия жила по своему вековому укладу и бури Гражданской войны затронули ее в куда меньшей степени, чем большинство других территорий бывшей империи. Вот как увидел Паустовский абхазцев: