Две твердыни

• У ивняков Тасаринена бродил я весенней порой.
• О пряная свежесть весны, захлестнувшей Нантасарион!
• И было мне хорошо.
• К вязам Оссирианда на лето я уходил.
• О светлый простор Семиречья, о звонкоголосица вод!
• И радостней мне не бывало.
• А осенью я гостил в березняках Нелдорета.
• О Таур-на-Нелдор в осеннем, златобагряном уборе!
• Я не видел прекрасней тебя.
• На взгорьях Дортониона я встречал холода.
• О ветер, о белоснежье, о зимний Ород-на-Тхон!
• И я возвысил голос и восславил творенье.
• А теперь эти древние земли сокрылись на дне морском,
• Остались мне Амбарон, Тауреморне и Аладоломэ,
• Брожу по своим краям и обхожу свой Фангорн,
• Где корни впились глубоко-глубоко,
• Где годы слежались, как груды палой листвы,
• У меня, в Тауреморналомэ.

Отзвучали медленные слова; Древень шествовал молча, а кругом стояла непроницаемая тишь.

День померк, и дымкой окутывались деревья у корней. В вышине возникли из полусвета и надвинулись темные взлобья: они подошли к южной оконечности Мглистых гор, к зеленым подножиям великана Метхедраса. От высокогорных истоков неслась по уступам и прыгала с круч шумливая, резвая Онтава. По правую руку тянулся отлогий, сумеречно-серый травянистый склон. Ни деревца на нем, сливавшемся с облачными небесами; уже мерцали из бездонных промоин ранние звезды.