Песнь о Трое

Заливаясь слезами, Парис поднял лицо к царю:

– Отец, я же сказал! Елена не добыча! Она пошла со мной по своей воле! Поэтому она не может быть той женщиной из предсказания оракула – не может!

На этот раз я успел опередить Антенора и спустился с постамента, чтобы сказать свое слово.

– Это ты говоришь, будто она пошла с тобой по своей воле, Парис, – но что скажут в Элладе? Ты считаешь, Агамемнон объявит подчиненным ему царям, что его брат – рогоносец, чтобы тот стал всеобщим посмешищем? Только не Агамемнон с его-то гордыней! Нет, Агамемнон скажет всем, что Елену похитили. Антенор прав, отец. Мы на грани войны. И мы не можем считать, будто война с Элладой затронет нас одних. У нас есть союзники, отец! Мы – часть Малой Азии. У нас договоры о торговле и добрососедстве с каждым прибрежным народом между Дарданией и Киликией, а также с внутренними царствами до самой Ассирии, а на севере и до Скифии. Прибрежные земли очень богаты и не особенно густо заселены – у них не хватит воинов, чтобы отразить натиск ахейцев. Они помогают нам, поддерживая наши запреты на торговлю с Элладой, и копят жир, продавая ахейцам олово и медь. Если будет война, ты думаешь, что Агамемнон ограничится Троей? Нет! Война будет повсюду!