Семейный портрет с колдуном

Но Фили уже больше напоминала ураган, который несётся, сметая всё на своём пути.

– Граф предпочитает девочек, – цедила она сквозь зубы, внимательно наблюдая, как я приму эту новость. – Маленьких, невинных… Чтобы развращать их. Раньше он принуждал их к сожительству, похищая из семей, и держал в своем страшном замке на Птичьем холме. Хотел сохранить это втайне, но королева узнала и… он быстро избавился от бедняжек. Но разве можно избавиться от старых привычек? Наверняка, продолжает развратничать, только делает это тайно.

– Вы так уверенно об этом говорите, – сказала я.

– Потому что знаю правду, – заявила леди Филомэль важно.

Только вряд ли она говорила правду. Скорее всего, пересказывала сплетни или придумала ложь тут же, на ходу, чтобы шокировать меня. Надо было ожидать, что королевские милости сразу вызовут придворные зависти. Мне очень хотелось верить, что новые ужасающие подробности о жизни и натуре Вирджиля Майсгрейва – лишь выдумка. Но сказанное юной леди было настолько омерзительно и ужасно, что я всё равно испытала нечто вроде невидимого удара в голову и сердце. Я только собралась ответить, что не верю ни единому слову, как леди Гортензия вдруг подала голос: