Голоса лета. Штормовой день. Начать сначала. Сборник

А еще Мэй считала Сильвию легкомысленной женщиной.

– Вечно целует адмирала, – недовольно бурчала она, и было бессмысленно объяснять ей, что Сильвия знает адмирала почти всю свою жизнь.

Мэй невозможно было убедить, что Сильвия не преследует какие-то свои тайные цели.

– Хорошо, что она придет сюда. Ей, должно быть, ужасно одиноко.

– Хм, – скептически хмыкнула Мэй. – Одиноко. Я могла бы такое рассказать, что у тебя уши завянут.

Ева потеряла терпение:

– Я не хочу это слышать.

Положив конец нелепому разговору, она повернулась к Мэй спиной и покинула кухню через дверь, ведущую непосредственно в просторный, защищенный от ветра внутренний двор. Сейчас немного сонный в лучах вечернего солнца, двор имел четырехугольную форму, образуемую гаражами, старым каретным сараем и домиком, где некогда жили садовники. За одной высокой стеной лежал огород. В центре двора находилась голубятня. В ней – белые голуби. Сидят на жердочках, воркуют, хлопают крыльями, перелетая с места на место. Между голубятней и гаражами натянуты веревки, на которых сохнет белье: кипенно-белые наволочки и кухонные полотенца, застиранные белые пеленки – уже сухие, хрустящие. Повсюду во дворе стоят кадки и ящики разных размеров – с геранью, с травами. Воздух полнится терпким ароматом розмарина.