Сиротки

Душан был полностью раздет. Все его тело покрывали кровоподтеки и узкие раны. Руки закостенели между лицом и грудью, словно он все еще пытался защитить залитую кровью шею. На животе было вырезано какое-то слово – прочесть его Шарка не могла.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она сумела оторвать взгляд от мертвеца и вернулась в свое тело, сжавшееся на холодном полу. Крик и плач застряли в ее груди, так и не найдя выхода.

– Прости, если мы тебя испугали, мышка, – раздался голос Пригожи откуда-то издалека. Шарка вздрогнула: она успела напрочь забыть о его существовании. – Но ты же сама слезно просила отвести тебя к Душану. Вот мы и отвели. Ты не рада? Ты что-то другое ожидала увидеть?

Пригожа приблизился. На его лице светилось искренне удовольствие, а тело мелко подрагивало, словно стремясь против воли своего владельца пуститься в пляс. Ему было неподдельно, неистово весело.

Шарка стремительно вскочила и выбросила вперед правую руку. Сразу за правой взлетела и левая. Пригожа взвыл: на обеих его щеках расцвели алые царапины.