Дом слёз

Мастер Игла повернулась к нему, произнесла ледяным тоном:

– Что случилось?

Брат-утешитель разыграл целую пантомиму: слишком заметно подмигнул, скосил глаза в сторону Мертвеца и шепнул:

– Такие новости… не при нём. Я должен охранять его покой.

– Я всегда говорила, – поджала губы мастер, – что ставить всех здесь живущих в одинаково привилегированное положение – несусветная глупость. Но у магистра слишком доброе сердце. Говорите, что случилось. Он не сахарный – не растает.

Мертвец усмехнулся, услышав из её уст собственное выражение. У брата-утешителя новость была готова сорваться с языка и легко сорвалась:

– Около получаса назад… одного из пациентов, мастера Тристана из ордена Грозы… нашли мертвым…

– Когда его видели в последний раз живым? – тут же спросила мастер, стремительно подходя, почти подбегая к брату-утешителю.

– После завтрака…

Мастер качнула головой.

– Значит, у этого – алиби, я уже была здесь. Хорошо.

И ушла, даже не кивнув на прощание. К тому времени, как Мертвец пришёл на берег озера, труп уже унесли. У мастера Тристана была хорошая смерть, очень хорошая. Его тело обнаружили на берегу озера, куда он каждый день ходил кормить уток. На скамейке под магической сливой, цветущей круглый год и никогда не приносящей плодов. Он улыбался, умирая – так сказал Мертвецу приятель из ордена Разума. Улыбался, будто обрёл свободу. И никто в Доме Слёз не плакал. Мастеру Тристану завидовали. Никто не плакал, кроме его ручного зверька, шелковинки – его верного компаньона. Он к следующему утру околел.