Иванова, на пересдачу!

– Потому что ты реагируешь на его выпады, – Серега притянул меня к груди и похлопал по спине. – Ну-ну, прекращай. Такие, как ты, не плачут.

– Такие – это какие? – оскорбилась я.

Ущербные? Глупые? Неадекватные?

– Сильные и независимые женщины, – улыбнулся Кошелев. – Всё, проваливай. Вечером приду с вином и чипсами. Будем заедать твоё горе. Договорились?

– Ага…

Он ушел, а я осталась стоять посреди коридора, всхлипывая и думая о том, что не хочу быть сильной. Мне так нравилось чувствовать слабость. Нравилось таять в руках. Нравилось задыхаться от ласки и ощущать, как внизу живота полыхает пожар.

Мне нравилось принадлежать мужчине, который только что в очередной раз втоптал меня в грязь.

***

На моей кровати лежал плюшевый мишка, весь вид которого выражал крайнюю степень психического расстройства. Левый глаз косил, бледно-розовый язык вывалился изо рта. В лапах медведь держал кособокое сердечко.

Я подняла чудовище и увидела под его задницей записку:

Мишка от Мишки. Сходим на свидание?

– Это кто притащил? – уточнила, смутно догадываясь, какой именно «Мишка» может быть замешан в подобной пакости.