Сын полка. Белеет парус одинокий. Сборник

Отовсюду слышались голоса:

– Моего возьмите, товарищ капитан. Мой будто малость послабже.

– Моего попробуйте, мой с можжевельником.

– Разрешите, товарищ капитан, я вам скручу. Против меня тоньше никто не скрутит.

– Может быть, легкого табачку желаете? У меня сухумский, любительский, сладкий, как финик.

– Богато живете, богато живете, – говорил капитан, неторопливо примеряясь, у кого бы взять табачку. – А ты, Биденко, ты зря свой кисет подставляешь. У тебя я все равно не возьму. Накуришься твоего табачку, а потом, чего доброго, проспишь все на свете.

– Верно, – подмигнул Горбунов. – Точно. Это он непременно после своей махорки заснул в машине и пастушка нашего прошляпил.

– Про это я и намекаю, – сказал капитан.

– Товарищ капитан, – жалобно сказал Биденко, – кабы он был обыкновенный мальчик… А ведь это не мальчик, а настоящий чертенок. Право слово.

– А что, верно – хороший малый? – спросил капитан, затягиваясь пензенским самосадом. – Как он вам, братцы, показался?

– Паренек хоть куда, – сказал Горбунов, улыбаясь той широкой, свойской улыбкой, которой привыкли улыбаться все разведчики, говоря о Ване. – Самостоятельный мальчик. И уж одно слово – прирожденный солдат. Мы бы из него знаменитого разведчика сделали. Да, видно, не судьба.