Время просить прощения

– Свободу, говоришь? – шамкает губами дед, но, на удивление, злобы в глазах нет совсем. – Это кому они свободу-то несли? Бабам, детям, старухам, которых в избах сжигали? Глотки резали и издевались всяко? Сжигали целыми городами, не то что деревнями, рушили все, что видели? Грабили, девок насильничали, добивали раненых, пленных, русских вообще за людей не считали…

– Это все ваша совковая пропаганда! Не было такого! – фыркаю я. – У меня иммунитет к ней. Вранье, все это придумано кремлевскими стариками, чтобы народ запугать! Немцы – цивилизованный народ, это вы их убивали да женщин их насиловали! Знаем, знаем, сейчас все известно стало. Всю Европу изнасиловали, хорошо еще, что американцы вам не дали целиком ее захватить. Заставили народ под танки ложиться, лишь бы свою партию воровскую защитить. Устроили революцию, а потом сами все перегрызлись. Скинули царя, так и строили бы хорошую страну… А что построили? Идиоты…

– Ты видел когда-нибудь труп ребенка, сынок? Ребенка лет семи-восьми или младше со вспоротым животом, из которого кишки торчат? А может, видел, как мать свое дитя к себе прижимает, когда горит вместе с ним? Или как молодые парни, твои ровесники, с именем партии и товарища Сталина на устах шли в атаку, а потом насмерть стояли до последнего патрона? – старик наседал, буквально нависая надо мной.