Единственная для зверя

Один остался на входе, второй двинулся внутрь:

– Что ты сделал с камерами? – потребовал он сурово.

Зверь молча выпрямился, всем видом показывая, что отвечать не собирается. А мне вдруг стало страшно.

– Что. Ты. С ними. Сделал?

Охранник чеканил требовательно каждое слово, приближаясь, а мне хотелось забиться под кровать, чтобы сбежать из эпицентра напряжения. Зверь вдруг скользнул между нами и тут же согнулся от резкого удара в живот.

Я вскрикнула:

– Что вы делаете?!

– Рот закрой! – рявкнули мне, и оборотню прилетело по лицу кулаком.

Он только головой мотнул, падая на колено, но тут же медленно выпрямился перед человеком:

– Я буду рвать тебя на части неспеша, когда доберусь, – оскалился он, и его хриплый голос заставил съежиться не только меня.

Ублюдок-охранник тоже дрогнул, выкатив глаза.

– Ты живешь тут еще только потому, что нужен этим ученым в качестве подопытного материала, – прошипел он.

– Курт, – позвал его второй, нервно перехватывая ствол ружья, – пошли. Наши завтра починят камеры.