Тридцать седьмое полнолуние

Вдруг пробрало ознобом. Ник выскочил из душевой кабины, едва не упав на скользком кафеле. Торопливо протер запотевшее зеркало. Лицо отразилось напряженное и испуганное, но ничуть не изменившееся.

«Микаэль Яров?»

Приподняв со лба волосы, Ник посмотрел на рубец. Это его, у Мика такого не было. И вот этой отметины возле уха тоже. Мик не знал, как пахнет оборотень после дождя, насколько сильна отдача у армейского «ТР-26» и как долго болит обожженная спина.

«А ты – все знаешь? Все помнишь?»

Ник закрутил кран и вышел.

Приютская одежда лежала на стуле. Надевать ее снова было глупо, по какой бы причине он это ни сделал – из упрямства или потому, что чувствовал себя чужим в этом доме.

Ник задумался, стоя перед шкафом. Прикосновение к серому пуловеру показалось знакомым: значит, он носил такое? Мягкая тонкая шерсть, явно дорогая.

Он выбрал джинсы и простую черную футболку.

Часы пробили трижды, когда Ник вышел из комнаты.

На первом этаже посветлело – за окнами прояснилось, и сад проступил из мороси. Задержался на минуту, вглядываясь в тропинки. Он бывал там? Лазил по деревьям? Играл в прятки с братом? Катался на велосипеде?