Ловец бабочек

Гражина послушалась.

За свои восемнадцать лет она твердо усвоила: не надо спорить с мамой.

Панна Белялинска тоже проснулась на рассвете. Вообще следует сказать, что спала она в последнее время весьма дурно и причиной тому были вовсе не мигрени, на которые она привыкла ссылаться в обществе, как на болезнь приличную и даже присталую особе ее положения. Нет, мигрени мигренями, а бессонница…

Она повернулась к супругу, который спал на своей половине кровати, благо, та была достаточно широка. Калачиком свернулся. Одеяльцем укрылся. И сопит, такой отвратительно беззаботный. Этот невозможный человек даже причмокивал губами во сне. Этого ранимая душа панны Белялинской вынести не могла. И достав из-под кровати мухобойку, она с наслаждением шлепнула супруга по лысине.

– Что?!

Тот подскочил, смешной и нелепый в широкой ночной рубахе.

И колпак потерял.

И теперь седые бачки топорщились, один ус был выше другого, и вовсе походил пан Белялинский на взъерошенного дворового кота.

– Спишь? – спросила панна Белялинска и голос ее сорвался на шипение. – И совесть тебе не мешает?