Ловец бабочек

Хелег не одобрял и печенье.

И работу ее, такую неподходящую для женщины. Впрочем, он был слишком хорошо воспитан, чтобы выказать это неодобрение. А ощущения… что ж, пускай себе.

Итак, Катарина присутствовала на казни.

Она не спала всю ночь. И встала с покрасневшими глазами. Умылась холодной водой – горячую давали в четверть восьмого, и это неудобство, в общем-то обычное для Гельмгарда, тоже раздражало Хелега. Из-за воды и еще из-за соседей, которые частенько засиживались заполночь, отмечая очередной какой-то праздник, Хелег предпочитал ночевать у себя.

В то утро она особенно остро ощущала свое одиночества. И от этого одиночества, которое некогда казалось недостижимой роскошью, Катарине хотелось выть. Если бы Хелег…

…она может к нему поехать. И быть может, он обрадуется. Конечно, вида не подаст, но взгляд смягчится. И в голосе появится знакомая мягкая хрипотца.

…у нее отгул. А у Хелега выходной. И они могут провести целый день вместе. Такого не случалось, да никогда не случалось, то одно, то другое, вот и оставались на откуп куцые вечера, которые было жаль тратить на кинематографические сеансы, парки и прочую ерунду.