Четыре сезона. Сборник

Да, восемь долгих лет он жил с ощущением возможности провала – вернее будет сказать, вероятности провала, – сколько ни придерживай козыри в игре против тюремной системы, исход предрешен… но боги к нему благоволили ни много ни мало девятнадцать лет.

Самой для него страшной иронией могло бы стать помилование. Представляете? За три дня до выхода на свободу помилованного переводят в крыло с минимальной охраной для проверки его физических кондиций и профессиональных навыков. Тем временем в его прежней камере производится генеральная уборка. Вместо обещанной свободы Энди получил бы первый срок в шизо и второй, побольше, в обычной камере… но уже не в родной, разумеется.

Вопрос: если он добрался до канализационной шахты в шестьдесят седьмом, почему он совершил побег только в семьдесят пятом?

Точного ответа я не знаю, но кое-какими соображениями на этот счет могу поделиться.

Прежде всего он должен был стать еще осмотрительнее. Он был слишком умен, чтобы очертя голову застучать молотком в надежде все закончить за восемь или даже восемнадцать месяцев. Он принялся расширять амбразуру сантиметр за сантиметром. К Рождеству, когда Энди заказывал традиционную бутылку виски, дыра была величиной с чашку. Ко дню рождения в шестьдесят восьмом, когда заказывалась такая же бутылка, она была уже с тарелку. К открытию бейсбольного сезона в шестьдесят девятом – с поднос.