Четыре сезона. Сборник

– Должен вас предупредить, если со мной что-нибудь случится… – начал он, когда Дюссандер, шаркая шлепанцами, проходил мимо него в гостиную. Тот успокаивающе похлопал Тодда по спине, и от этого прикосновения его бросило в жар.

Мальчик проследовал в гостиную, но улыбки на его лице больше не было. Он представлял себе встречу совсем иначе. Все еще образуется и наверняка выйдет, как он рассчитывал. Прочь сомнения! Ведь до сих пор у него все всегда получалось! В гостиной Тодд уже снова улыбался.

Там его ждало очередное разочарование, правда, на этот раз вполне ожидаемое. Разумеется, в комнате не оказалось портрета Гитлера с упавшей челкой и неотступным завораживающим взглядом. И никаких боевых наград в рамках, никакого культового меча на стене, никакого «люгера» или «вальтера» на каминной полке (по правде сказать, и самой-то каминной полки не было). Тодд напомнил себе, что держать подобные атрибуты на виду, чтобы их все видели, было бы непростительной глупостью, однако отказаться от представлений, навязанных кино и телевизором, было очень непросто. Самая обычная гостиная – такую и ожидаешь увидеть в домах одиноких стариков, с трудом сводящих концы с концами на скудную пенсию. Над декоративным камином, облицованным декоративным кирпичом, висят часы. На тумбочке черно-белый телевизор – концы усов комнатной антенны обмотаны фольгой для улучшения приема. На полу – истертый серый коврик. Возле дивана этажерка с прессой: «Нэшнл джиографик», «Ридерз дайджест» и «Лос-Анджелес таймс». Вместо портрета Гитлера или наградного оружия на стене в рамках под стеклом висели свидетельство о гражданстве и фотография женщины в смешной шляпке. Позднее Дюссандер рассказывал, что такие дамские шляпки назывались «колокол» и были в моде в двадцатых и тридцатых годах.