Четыре сезона. Сборник

В итоге я решил довериться своему первому впечатлению. На следующее утро, за двадцать минут до побудки, я незаметно передал молоток и пачку «Кэмела» Эрни, надежному человеку, который подметал коридор в пятом блоке до самого своего освобождения в пятьдесят шестом. Он в свою очередь молча опустил его в карман рабочего халата, и в следующий раз я увидел этот молоток через семь лет, когда от него мало что осталось.

В очередное воскресенье Энди снова подошел ко мне во дворе. Выглядел он, скажу прямо, неважно. Раздувшаяся нижняя губа больше напоминала сардельку, распухший правый глаз заплыл, щека была разодрана острым краем стиральной доски. Да, его отношения с «сестричками» далеко зашли, но об этом он ни словом не обмолвился.

– Спасибо за инструмент, – сказал он и тут же отошел.

Я с любопытством проводил его взглядом. Он сделал несколько шагов, увидел что-то под ногами, нагнулся, поднял. Это был небольшой камень. Тюремная роба вообще-то без карманов, они есть только на халатах в прачечной да еще у механиков на рабочей одежде. Но можно обходиться и без карманов. Камешек исчез у Энди в рукаве, только я его и видел. Ловкость, с какой он это проделал, восхитила меня… как и он сам. Невзирая на неприятности, он упрямо цеплялся за жизнь. Тысячи людей не могут так или не хотят, включая тех, кто находится на воле. И еще я заметил: хоть и выглядел он страшновато, руки у него были все такие же чистые и холеные, ногти ухоженные.