Четыре сезона. Сборник

– От Дюфрена, – шепотом сказал он, не переставая махать метлой.

– Спасибо, Эрни, – с этими словами я опустил ему в руку полпачки «Кэмела».

Разворачивая обертку, я гадал, что бы это могло быть. В коробочке обнаружился слой ваты, а под ватой…

Я смотрел, не в силах оторваться. К такой красоте даже страшно было прикоснуться. В нашей серой жизни о красивых вещах можно только мечтать, и, что самое грустное, многие зэки о них даже не мечтают.

В коробочке лежали два великолепно отшлифованных кусочка кварца. Вкрапления железистого пирита посверкивали, как крупицы золота. Будь камни полегче, из них вышли бы отличные запонки – смотрелись они как парные.

Сколько в них было вложено труда? Могу сказать: многие часы после отбоя. Сначала надо их обтесать и огранить, а затем без устали шлифовать и полировать той самой шкуркой. Глядя на камни, я испытывал в душе странное тепло – кому не знакомо это ощущение перед прекрасной рукотворной вещью? Не этим ли мы отличаемся от животных? Было, сознаюсь, еще одно. Чувство благоговения перед человеческим упорством. Но только много лет спустя я в полной мере оценил, как далеко простиралось упорство Энди Дюфрена.