Когда опускается ночь

– Раз вы всем рассказываете об этой «оказии», – заметил я, – вероятно, вы не обидитесь, если я скажу, что и мне хотелось бы выслушать ваш рассказ?

– Что за люди! Я же говорил вам – меня невозможно обидеть! И я говорил вам минуту назад: я этим горжусь! Я все расскажу вам, мистер художник… но постойте! В этом деле я отстаиваю интересы городского совета. Сможете ли вы рисовать, пока я говорю, не хуже, чем пока я молчу? Не усмехайтесь, сэр, вам здесь не положено усмехаться, вам положено отвечать – да или нет!

– Да, раз так, – сказал я не без свойственной мне резкости. – Я всегда рисую лучше, если слушаю интересную историю.

– Историю?! Я не собираюсь рассказывать вам никаких историй, я намерен сделать заявление. Заявление – это описание истинного положения дел, то есть прямая противоположность истории, каковая есть описание вымышленных событий. А я намерен изложить вам, что случилось со мной на самом деле.

И Бокшес, прежде чем приступить к рассказу, спокойно устроился в кресле, чем несказанно обрадовал меня. Его удивительная манера держаться и разговаривать произвела на меня тогда столь сильное впечатление, что я, пожалуй, сумею повторить его «заявление» и сейчас – почти теми же словами, какими он изложил его мне.