От отца

Лагерь находился в трех километрах от поселка и был виден издалека: высокое ограждение, сторожевые башни, колючая проволока. Маша шла и не могла насмотреться на широкое русло пролегающей вдалеке и делающей изгиб реки, припорошенные снегом горы с языками проступающей породы, местами желтоватые ели, одинокие сосны, какой-то серый кустарник, глубокое синее небо. У ворот лагеря Машу встретил военный, похожий на того, который заходил за письмами на почту. «Тебе чего?» – грубовато спросил он. «У меня назначено», – тихо проговорила Маша. «С кем?» Вопрос застал Машу врасплох. Военный буравил ее взглядом и двумя руками держался за автомат. Маша поняла, что нужно что-то говорить. «С начальником лагеря», – почти прошептала она, ожидая услышать отказ, но военный, посмотрев ее документы, открыл ворота. Здание комендатуры располагалось справа от входа и напоминало сельский клуб: одноэтажный деревянный сруб с широким крыльцом и большой двустворчатой дверью, справа и слева от входа агитплакаты с изображением Ленина и большой рабочей пятерни, сложенной в пролетарский кулак, на фоне красного знамени. Кабинет начальника лагеря также был увешан портретами вождей с простертыми руками и строгими сосредоточенными лицами. За столом сидел низенький коренастый человек мордовской наружности с легкой проседью в темных волосах. «По какому вопросу?» – громко произнес он. Маша достала из кармана пальто конверт с последним письмом Сергея. «Что там?» – начальник охраны нетерпеливо протянул руку. «Так, заключенный Семенов, отлично, вступил в переписку. А ты ему кто?» Маша замялась, опустила глаза, щеки стали свекольного цвета: «Невеста…» Начальник лагеря загоготал, сначала тихо, а потом в голос: «Знаем мы вас, невест… Да и суженые у вас не лучше… Тебе сейчас тамбовский волк больше жених, чем он… А хочешь чего? Свидания небось?» Маша кивнула, не поднимая глаз. Начальник охраны вздохнул: «Не положено… Ты уж извини, как там тебя, не могу. Хочешь добрый совет? Найди себе кого-нибудь другого. Ты молодая, все у тебя сложится». Маша медленно полезла в карман пальто и выложила на стол свои отпускные. Начальник лагеря тяжело посмотрел на ее красные от холода руки и ледяным тоном сказал: «Ты что же, взятку даешь? Убрала и пошла отсюда…» Деньги все никак не входили обратно в карман, тяжелая дверь хлопнула и ударила в спину, военный легко подтолкнул к выходу; не горела одна лампочка, мелодично поскрипывали половицы. И вдруг где-то в глубине коридора послышалось: «А ну вернись! Вернись, кому сказал!»