Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Одна страна, один вождь, одна столица. Остальное – опасная помеха. А впереди – блокада, крупнейшая гуманитарная катастрофа в истории европейских городов.

В 1917 году в Петрограде жило, как говорилось выше, 2,3 млн человек, в 1920-м – 740 тыс., в 1926-м в Ленинграде уже 1 млн 591 тыс. человек, в 1929-м – 1 млн 698 тыс., в 1935-м – 2 млн 715 тыс., в 1937-м – 2 млн 814 тыс., в 1941-м – 3 млн 398 тыс. человек. То есть население города сменилось больше чем на три четверти. Другой город, другие люди.

И тем не менее здесь еще работали Абрам Иоффе и Евгений Тарле, Анна Ахматова и Евгений Шварц, Николай Акимов и Дмитрий Шостакович, Борис Эйхенбаум и Владимир Пропп.

Это город, в котором остерегаются опасных разговоров, но они ведутся вполголоса. Город над вольной Невой – в огне не горит, в воде не тонет. Остались имперская архитектура, Публичная библиотека, Университет, но, главное, те, кто помнит «шум времени», кто читал наизусть Гумилева и Цветаеву, знал Святцы, отличал фарфор Гарднера от фарфора Мейссена, помнил «Письмо Ленина к съезду» и «Так говорил Заратустра».