Сети Вероники

– Что она преподает?

– Белорусский язык и литературу.

– А ты по-белорусски умеешь говорить? – с интересом спросил он.

– Конечно.

«Сейчас попросит что-нибудь сказать и будет удивляться, что паляванне – это охота, а не поле, а самотный – одинокий, а не смутный», – подумала Алеся.

Но Игорь Павлович сказал другое:

– Ты ничего о себе не рассказываешь. Почему?

– Потому что мало кому интересно слушать про другого. В основном про себя самого.

– Уверена?

– Ну, ради сплетен может быть и к другому интерес. Но ради сплетен зачем о себе рассказывать?

– Взрослая, взрослая, – повторил Игорь Павлович. – Даже слишком. – И, наверное, почувствовав ее мгновенно возникшую настороженность, попросил: – Расскажи хоть про вашу старину. Мне не для сплетен. Просто для личного развития. Где бы я еще послушал про этот, как его – фольварк?

– Застенок. Но я про это мало что знаю. Так, легенды о прабабушке.

– Кто она была?

В его голосе действительно слышался интерес. Как в тот день, когда они ехали в тамбуре битком набитой электрички, глядя в исхлестанное летним ливнем окно и разговаривая о вещах неважных, но почему-то увлекших их обоих.