Львы Аль-Рассана

Он опустил тело на парапет фонтана, расположив руки и ноги под белыми одеждами таким образом, чтобы придать мертвому как можно больше достоинства. Сполоснул клинок в фонтане, и хрустальные струи на несколько секунд стали красными. Согласно учению его народа, уходящему на многие сотни лет в глубину восточных пустынь, где зародилась вера ашаритов, убийство помазанника божьего – халифа – было преступлением, которое невозможно искупить. Он посмотрел на лежащего Музафара, на округлое, морщинистое лицо, нерешительное даже после смерти.

«Он не был истинным помазанником, – сказал Альмалик тогда, в Картаде. – Это все знают».

Только в этом году было четыре марионеточных халифа: один здесь, в Силвенесе, до Музафара, один в Тудеске и еще тот несчастный ребенок в Салосе. Такому состоянию дел следовало положить конец. Те трое уже были мертвы. Музафар стал последним.

Всего лишь последним. Некогда в Аль-Рассане водились львы, львы стояли на пьедесталах в этом дворце, построенном для того, чтобы заставлять людей падать на колени на мрамор и алебастр перед ослепительным доказательством славы, которую невозможно осознать.