Тайная жизнь пчел

Когда она ступила в комнату, ее аромат подплыл ко мне, темный и пряный, как жевательный табак, который она клала за щеку. В руке у нее была плевательница – кувшинчик с горлышком не шире монеты и с ручкой, в которую она просовывала палец. Я смотрела, как Розалин прижала его к подбородку, ее губы округлились и вытянулись точно бутон, а потом она сплюнула в сосуд струйку черной жижи.

Она присмотрелась к пчеле и покачала головой.

– Если она тебя ужалит, не беги ко мне плакаться, – сказала она. – Мне и дела до тебя не будет.

Это была ложь.

Я единственная знала, что, несмотря на всю ее резкость, сердце у нее было нежнее цветочного лепестка, и любила она меня сверх всякой меры.

Я поняла это только в восемь лет, когда она купила мне в магазине раскрашенного к Пасхе цыпленка. Я обнаружила его в углу цыплячьего загончика, он был цвета темного винограда и рыскал вокруг печальными маленькими глазенками, ища свою мать. Розалин позволила мне забрать его домой и выпустить прямо в гостиную, где я высыпала для него на пол целую коробку овсяных хлопьев, а она и слова не сказала.