Дебют в криминальных тонах

– Я не храплю!

– Я бы на твоем месте не был столь категоричен, – не без злорадства заявил Аквилеро.

– Не переживай, завтракать мы спустимся вместе, – успокоила своего «любовника» Темная. – Сладких снов, милый!

…Удивительно, но Паладин уснул, стоило его голове коснуться подушки.

Разбудил его стук со стороны потайного хода. Он отпер крышку, и оттуда явилась его «любовница». Разрисованная Темная пожелала Сельмо доброго утра и просочилась в дверь заказывать завтрак, за что Ансельмо был ей благодарен: некоторые утренние ритуалы он предпочитал делать наедине. Например, медитировать. Каждый знает: качественная утренняя медитация – залог успешного дня.

Ночной перекус, организованный Чиро, не сказался на утреннем аппетите, и Паладин с радостью обнаружил на столе, занятом для него «Имм-акула-дой», целую сковороду с подрумяненным беконом и яичницей. Как говорится, за обедом приходи к другу, за ужином – к врагу, а о завтраке, будь добр, позаботься сам.

Сытый Ансельмо позволил уговорить себя прогуляться до ювелира пешком – Джетте нужно было разведать подступы к лавке. Он привык к известности, но избыток внимания к его персоне к концу пути начал раздражать. Сплетники разнесли новости о драке в Ратуше, и если Чиро в глазах горожан однозначно был героем, то насчет Паладина мнения разделись. Одни считали, что столь вызывающее поведение заслуживает колесования на центральной площади, чтобы другим Светлым неповадно было. Другие говорили, что Сенат давно нуждался во встряске, спасибо Светлому, поэтому не нужно его казнить, достаточно выпороть и выставить из города. Третьи же шептались о том, какой он хорошенький, сильный и, вроде бы, ужасно богатый. Одним словом, «ширма» удалась на славу. Размалеванная Темная, вцепившаяся в его локоть, выглядела еще одним аляповатым элементом убранства на и без того кричащем наряде.