Великолепные руины

– Разве она может не нравиться? – спросила Голди. – Это французская скульптура. Вакханка. Копия Жерома.

– Она очень красивая…

Как и все в доме Салливанов, статуя казалась слишком гипертрофированной – на этот раз в своей непристойности.

А Голди уже забыла о вакханке.

– Ты нигде не видела мистера Бандерснитча? – тихим голосом поинтересовалась она у меня.

Мне потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, что мистер Бандерснитч вел колонку светской хроники в «Вестнике».

– Как он выглядит?

– Никто не знает. Он соблюдает анонимность.

– Тогда как бы я поняла, что это он, если бы его увидела?

Голди обвела глазами толпу, словно могла каким-то образом вычислить его присутствие.

– Он должен быть здесь! Просто обязан. Где ему еще быть? Сегодня вечером это главный прием в городе. Даже без миссис Хоффман.

Голди спала с лица, но буквально через миг опять повеселела:

– О, да это Линетт! Слава богу!

Кузина поспешила к молодой женщине, смеявшейся в компании двоих мужчин. Я понимала, что мне надо последовать за ней (ключ к комфортному самоощущению в том, чтобы притворяться, что тебе действительно хорошо). Но мое головокружение вылилось в тошноту, вынести очередное знакомство уже попросту не было возможности. Отставив бокал с пуншем, я взяла у проходившего мимо официанта тост, смазанный чем-то светлым и неаппетитным, и попыталась откусить. Но его запах лишь усилил мою тошноту. И, положив тост на золотой поднос со свечами, я устремилась к выходу в сад, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха.