Коварная ложь

На другом фото была запечатлена валентинка, в которой любовь сравнивалась с дерьмом. С обратной стороны этого фото она приклеила другое. С него мне улыбался Рид, одной рукой он обнимал Эмери за плечи, в другой держал потрепанный футбольный мяч.

Я вспомнил, когда мама сделала это фото. Ряд красных кленов рос у сада в усадьбе Уинтропов. Мяч Рида застрял в одном из них, и Эмери взобралась на дерево, двигаясь без грации, но и без промедлений, даже когда упала на землю в подстилку из ярких листьев и вывихнула лодыжку.

Рид позвал маму, хотя я стоял в тридцати футах в саду, выпалывая сорняки, поскольку папа сломал бедро и не мог допустить, чтобы Вирджиния уволила его. Ма прибежала, а Эмери отказывалась идти к врачу до тех пор, пока ма не сфоткает ее с этим мячом. Она скалила зубы в улыбке и совсем не походила на Вирджинию, несмотря на выкрашенные в тот же цвет волосы, резко очерченный боб и контактные линзы соответствующего цвета.

Сунув фото в соответствующее отделение бумажника, я положил все это в свой карман, оставив себе как рычаг давления. Я был уверен, она захочет вернуть фотки. Два года назад я перевел кругленькую сумму в размере двенадцати миллионов – небольшая прибыль за дом в Северной Каролине – подставной компании. В обмен на это частный брокер передал мне право собственности на поместье Уинтропов.