Коварная ложь

«Не беспокойся, Эмери. Ты знаешь, что делаешь. Оно того стоит».

К тому же я никогда не боялась рисковать. Сначала делала, а потом разбиралась с последствиями. Только на этот раз я могла потерять очень многое. Тревога цепью сковывала ноги, замедляя их с каждым шагом.

«Меланхолия.

Лакуна.

Калон».

Я тихо бормотала слова, которые всегда заставляли меня чувствовать себя счастливой. Я выключила телефон, чтобы он не зазвонил в доме Рида. Поскольку у меня не было карманов, я опустила его в деревянный почтовый ящик Прескоттов, тот самый ящик, который Хэнк Прескотт сделал когда-то у нас с Ридом на глазах.

Хэнк позволил нам покрасить его. В итоге ящик стал ярко-синего цвета, с логотипом Дьюкского университета на половине Рида и черным, с увядшими бронзовыми розами – на моей. Бетти притворилась, будто ей нравится, тогда как Хэнк расхохотался, потрепал меня по голове и сказал, что я – «что-то с чем-то».

Крошечный трехспальный коттедж Прескоттов, втиснутый рядом с беседкой в виде пурпурного сердца, по сравнению с особняком родителей был муравьиных размеров. Я сунула ключ в замок задней двери и провернула его как можно тише. Дверь скрипнула, как и доски под моими ногами, когда я проскользнула через кухню и прокралась в комнату Рида, – воспоминания позволяли мне ориентироваться без света.