Девушка жимолости

Я отвернулась от нее, закрыла глаза и надавила пальцами на веки. «Дыши», – уговаривала я себя.

Да, год выдался не из лучших. Я крала деньги у отца и у других, проводя девяносто процентов времени в перкоцетовом дурмане. Ну и естественно, отец отправил меня в клинику. И я в самом деле сопротивлялась как могла. Но спустя некоторое время, недели через две, я сломалась. Начала посещать встречи и рассказывать о себе, прошла всю программу. Мы с отцом перезванивались, он слал мне смешные открытки. Когда меня перевели в реабилитацию, он присылал туда капкейки из моей любимой пекарни.

Может, он просто от меня отвык? Женщины из моей группы рассказывали, как трудно для семьи снова принять тебя после длительного периода реабилитации, трезвым и в завязке. Ты вроде здоров, но ты чужой.

– Ты очень осложнила жизнь Уинну, – продолжала Молли Роб. – И мне. Даже не представляешь себе, на какие вопросы приходится отвечать.

– Ладно, я буду держаться подальше от вас, но я хочу увидеть отца.

– У него Альцгеймер, Алтея, – прошептала она в двух дюймах от моего лица.