Девушка жимолости

Во время ужина Уолтер пристально смотрел на мать:

– Кто это были?

– Кто это был, – поправила мать. – Так, просто знакомые, ничего особенного.

Сын коротко глянул на нее – и на мгновение мелькнула мысль, до чего же он похож на ее отца. Уолтер вылез из-за стола и, хлопнув дверью, вышел через черный ход. Мальчик не доел капусту, но Джин не стала звать его обратно.

Вечером, уложив детей, Джин спустилась в подвал, где хранила все свои корзинки и трубки, рулоны марли и пробки. Она спрятала сто долларов, засовывая по нескольку купюр за раз, в пустую бутыль. Закупорив, она задвинула ее подальше на шкаф, за бутылки с бродящим вином. Хауэлл обыкновенно не совался ни в подвал, ни в ее бизнес, разве что иной раз спрашивал, чьи жены, дочери или бабки покупают вино и сколько берут, – так, просто чтобы держать руку на пульсе.

Когда Джин была еще маленькой, у них в долине жила сумасшедшая по фамилии Лури. Однажды она добралась до заначки мужа, почти всю ее пропила, разделась донага и забралась на пожарную каланчу на горе Бруд. Люди, в особенности мужчины, приходили издалека, чтобы поглазеть. На следующий день, когда все уже закончилось, Джин узнала, что молодая женщина даже не пыталась спрятаться или прикрыться, – так и стояла на верхотуре с голой задницей и грудью, точно дешевая проститутка, и кричала, что брат ее преследует. Она весь день грозилась, что спрыгнет с каланчи, а когда солнце зашло, так и сделала. К сожалению, удача отвернулась от нее: шею она не свернула, и родственники упекли ее в больницу Причард для душевнобольных всего лишь с посиневшей лодыжкой и глубокой раной на боку. Люди толковали, что, мол, мужу нужно было лучше за ней следить.