Гордая птичка Воробышек

– Ты положила в чай сметану и вряд ли сделала это намеренно. Не советую пить такую дрянь.

– Правда? – я кошусь в чашку, где плавают белые хлопья, и поспешно отставляю ее от себя. – Послушай, Люков, – говорю, рассматривая под своими пальцами тонкий перламутровый фаянс. – Ты же понимаешь, что все это ерунда?

– Ты о чем, Воробышек? – сухо спрашивает Илья. Он давно допил свой чай и опустошил тарелку, и теперь, откинувшись на спинку стула, с любопытством смотрит на меня.

– Ну, – тушуюсь я под его карим взглядом, заправляю за алеющее ухо непослушные прядки волос, – ты ведь все слышал.

Парень поднимает бровь.

– Слышал. И что?

А я продолжаю.

– Как-то по-глупому вышло. Я не хотела.

– Не в первый раз глупо, Воробышек, – замечает Илья. – В твои двадцать тебе уже пора научиться если не врать, то недоговаривать. Никто тебя за язык не тянул.

Не тянул, здесь он прав. Сама Таньке созналась, а теперь вот жди бури в стакане. Только вот искусству дипломатии мне учиться уже поздно.

– Девятнадцать, – говорю я и вздыхаю. Снимаю со стола посуду и отношу в мойку. Мою тарелки и чашки, расставляю по местам, после чего поворачиваюсь к Люкову и со словами: «Спасибо за завтрак, Илья, мне пора», – решительно направляюсь в прихожую.