Целитель. Пятилетку в три года!
– Будет, – твердо пообещал я. – Строго обязательно.
Мамины глаза повлажнели. Она так на меня посмотрела, что я тут же подрос и раздался в плечах.
Глава 4
– Товарищ полковник! Прием! Да едрить твою… – Ершов, согнувшись в три поги бели, корпел над рацией. Рация шипела, трещала, в моменты хорошего настроения передавала пару слов – и тут же срывалась в свист и вой. Завоешь на такой жаре…
Солнце палит в затылок, пот капает со склоненного лица на панель… Зимний зной.
Сощурившись, Григорий осмотрелся. Его батальон засел в районе старого порта, отстроенного еще османами. Одни каменные арки да башни остались. Вот и всё, на что можно глянуть в Зейле. Ну мечеть еще, десятка два зданий пожиже, в один-два этажа, а остальное – хижины, кое-как слепленные из досок, жестянок, картонок, фанерок, тряпья… Но место стратегически важное – порт. Перекресток. Отсюда километров десять до границы с Джибути. Эфиопия не дальше.
А вокруг, куда ни глянь, унылая равнина, редко где встопорщенная термитником, всклокоченная акацией или колючими кустами. Бакалия – пыльная, душная, безрадостная полупустыня, где усохшие полукочевники пасут полудохлых овец. Анус мира, как кучеряво выражается сержант Юдин.