Дочь нечестивца

– Отдыхай, пока можешь, – нахмурилась женщина, и Нейт опустила неподъёмные веки, погружаясь в целительный сон.

На следующий день ей стало лучше.

Каждое утро к девушке заходил Низам, чтобы в очередной раз поворчать, как медленно та поправляется. Нейт давно догадалась, что мужчина купил её не для себя, а собирался перепродать, как только болезнь отступит. Ей повезло, и торговец оказался неплохим человеком, корыстным, но вовсе не злым, иначе она бы не лежала здесь, сытая и ухоженная, а загибалась от лихорадки в тесном сарае, где держали рабов.

Негритянка, которая о ней заботилась, была молчалива, а Нейт временами до безумия хотелось поговорить, хотя эти приступы болтливости нападали на неё нечасто. В дни, когда она погружалась в уныние, из неё самой невозможно было вытащить ни слова. Нейт понимала, что благодаря болезни получила отсрочку, но, как только поправится, её опять продадут, словно курицу или козу. Сознавать это было страшно, унизительно. Неизвестность пугала. Комнату не охраняли, и, если бы не лихорадка, сделавшая её слабой и немощной, Нейт могла бы сбежать, а так оставалось плыть по волнам, надеясь, что в другой раз судьба будет благосклоннее.