Лучезарная

Я кивнула, припоминая, какую чуткость Дайо проявил, решая проблему Цион’о и других кандидатов в суде.

– Отец считал моего брата чересчур мягким. Заставлял его участвовать в подпольных боях, как и меня. Дескать, это «сделает из него мужчину». Но Сендил всегда проигрывал. Он сочувствовал противникам, хорошо понимая их боль. И отец продал его в легион пустынных наемников. Ему было девять. Девять, Тарисай. Еще до того, как за ним пришли, Сендил умолял меня помочь ему сбежать. А я… отказался. Боялся, что отец с нами сделает, если поймает. И… – Лицо Санджита исказилось от боли. – Я хотел, чтобы Сендил стал солдатом. Решил, наемники сделают его сильнее. Он был слишком добрым, думал я. И наивным. Если бы он таким и остался, мир сожрал бы его заживо. Я ненавижу отца… но в глубине души я такой же, как он.

– Ты был ребенком, Джит. И хотел как лучше.

– Я предал брата, – сказал он резко. – А когда Сендил приехал в увольнительную годом позже, он стал совсем другим. Раньше он плакал, если отец избивал Аму. Теперь он просто смотрел, как будто… это вызывало у него уважение. И вместо того чтобы использовать Дар для помощи людям, он начал применять его для разрушения. Сендил никогда не лгал. Ему и не требовалось. Только раз взглянув на прохожего на улице, он уже знал, что именно сказать, чтобы тот расплакался. Даже отец его боялся. Он вернул Сендила наемникам, а потом Ама послала меня в столицу. Я больше никогда не видел брата.