Преломление. Обречённые выжить

Мы с Агрием Робертовичем занимаем первый свободный диван, вешаем на крючки одежду. Мимо взад и вперёд прохаживается известный по «Мосфильму» Семён Фарада. В глазах и поджатых под чёрные усы губах узнаваемая ирония. Боковым зрением, как ворон, посматривает на сидящих по обе стороны прохода.

– Семэн! – сильным театральным голосом восклицает Агрий Робертович. – Помнишь, как мы с тобой в Барнаул на гастроли в одном купе ехали?

Фарада повернул голову и сделал вид, будто что-то припоминает.

– Мы ещё тогда бутылку спирта с тобой приговорили из моих домашних запасов.

Лицо Фарады стало проясняться и разглаживаться.

– Да-да-да, вроде припоминаю… Из какого театра?

– Из Пушкинского.

– Из Пушкинского? Конечно, конечно… Тогда в каждом купе угощали. Не то что в нынешние времена. А у вас, я смотрю, вообще голый вассер: ни выпить, ни закусить.

– Мы сегодня с племянником паримся без всяких прицепов. Так здоровее будет.

– Это да, кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт, – соглашается Фарада. А сам поворачивает нос в сторону, где выпивают и закусывают.