Тихий Дон. Том I

Под ухом его большим черным шмелем гудел Пантелей Прокофьевич.

Поднял Коршунов на него в мутной слизи глаза, прислушался.

– Нам, чтоб справить для твоей, а теперя оно все одно и моей дочери… для моей и твоей дочери такую кладку… опять же гетры с калошами и шуба донская… нам надо скотиняку с базу согнать и продать.

– Жалко?.. – Мирон Григорьевич стукнул кулаком.

– Не в том случае, что жалко…

– Жалко?

– Погоди, сват…

– А коли жалко, так!..

Мирон Григорьевич повел растопыренной потной рукой по столу, сгреб на пол рюмки.

– Твоей же дочери жить придется и наживать!

– И пу-щай! А кладку клади, иначе не сваты!..

– Скотину с базу сгонять… – Пантелей Прокофьевич крутил головой. Серьга дрожала в ухе, скупо поблескивая.

– Кладка должна быть!.. У ней своего наряду сундуки, а ты мне-е-е уважь, ежели по сердцу она вам пришлась!.. Такая наша казацкая повадка. В старину было, а нам – к старине лепиться…

– Уважу!..

– Уважь.

– Уважу!..

– А наживать – пущай молодые наживают. Мы нажили и живем не хуже людей, мать их черт, нехай и они наживут себе!..